Не могу не сребложить

[Chanandler Bong]

15.08.2011 в 02:30

Пишет  Nao:

Год назад
Иногда кажется, что кроме Курта, Блейна и Сантаны меня в Гли не заботит никто, но это не правда: я очень люблю Пака и Квинн. Не по отдельности, а вместе. Они были самой потрясающей гетеросексуальной парой, и очень жаль, что такие отношения просто не стали раскрывать.
В общем, пусть это будет лежать здесь под девизом "Как все же расстраивает то, что творит лысый пидор и ко." ©
Написано для любимой  Elliot de Lioncourt. А еще не бечено, так что feel free ткнуть носом в ошибки.

Они сидят в своей гримерной, и Пак листает подвернувшийся под руку журнал, чтобы скоротать время перед выступлением.

Они сидят в своей гримерной, и Пак листает подвернувшийся под руку журнал, чтобы скоротать время перед выступлением. Все как обычно. Майк рассказывает Тине о последних новинках компьютерных игр, Арти и Бриттани мило щебечут, украдкой обмениваясь поцелуями под недовольное фырканье Сантаны, которая вертится перед зеркалом, жалуясь на то, что голубой цвет ей не идет. Лорен сидит рядом с ним, закатывая глаза на Рейчел, нервно ходящей взад-вперед по комнате и шепчущей слова своей песни, и только Финн и Квинн сидят в стороне ото всех, тихо переговариваясь между собой. Наконец, Финн поднимает руки в капитулирующем жесте и отходит к журнальному столику, а Квинн хмурится и отворачивается. Квинн.
Взгляд Пака падает на нее еще раз, когда она устало откидывается на спинку мягкого дивана и легонько массирует виски кончиками пальцев. Пак, как всякий мужчина, не привык замечать мелочи, особенно когда речь шла о девушках, но он не может не обратить внимания на ее ухоженные руки. На светлые волосы, мягкими локонами лежащие на ее плечах, длинные ресницы и фисташково-зеленые глаза. Память услужливо подсовывает ему картины из прошлого: как она, кусая губы, обнимала его втайне от Финна, как она постанывала от его поцелуев, а потом обессилено плакала на его плече каждый вечер, пока жила с ним. Он обнимал ее и говорил, что все будет в порядке, а Квинн в ответ целовала его так, как не целовал никто. И от этого было так спокойно и хорошо, что весь мир застывал на месте, а Пак обнимал ее на прощание и уходил гулять, чтобы потом, придя домой глубокой ночью, обнаружить ее одиноко свернувшейся на краю кровати. Пак качал головой и ложится спать на полу, чувствуя себя безумно виноватым, но все повторялось снова и снова, раз за разом.
Пак отводит глаза, чувствуя непонятно откуда взявшийся ком в горле, и насилу сглатывает, пытаясь прогнать это странное чувство. Он вдруг вспоминает всех тех девушек, с которыми проводил ночи, пока Квинн изводила себя от безысходности, всех девушек, которых трахал, пока она ждала его, чтобы посидеть с ребенком, всех девушек, которых ставил выше ее. Всех девушек, которые на самом деле ничего не значили. Не значили и не будут значить. Может быть, все было бы по-другому, если бы он понял это раньше.
Звенит звонок, оповещая всех о том, что скоро начнется выступление, и Лорен хлопает его плечу, вставая и направляясь к выходу из комнаты. Пак сидит еще пару минут, задумчиво разглядывая Квинн, которая наспех поправляет макияж и прическу, а потом встает и, похлопав себя по щекам, откладывает журнал в сторону. Они сталкиваются у выхода, и Квинн очень внимательно смотрит на него, заглядывая внутрь и вытаскивая наружу его душу. Пак почти задыхается и хочет сказать что-то, но она начинает первая:
- Ты ведь помнишь?
Он молчит, пытаясь прийти в себя и понять, о чем она, а Квинн закусывает губу и продолжает:
- Год назад.
Развернувшись, Квинн уходит, чтобы догнать остальных, а Пак стоит, пораженный осознанием, и гадает, показались ли ему слезы в ее глазах, или это был отблеск их старой любви.